*2 сентября исполнилось 75 лет окончания Второй мировой войны
Пермская краевая организация Союза журналистов России готовит к изданию сборник воспоминаний пермских журналистов, чьи детские годы пришлись на Великую Отечественную войну «Детство, опаленное войной».
Публикуем еще одну главу будущей книги.
В последние годы, когда я и мои ровесники стали выглядеть явно пожилыми людьми, нас во время празднований годовщин Победы школьники порой прямо на улице радостно поздравляют, благодарят за боевую доблесть, за самоотверженный труд… в годы Отечественной войны, дарят цветы, как ветеранам.
Меня это всегда веселит, хотя понимаю, что для нынешних детей все пожилые, все пенсионеры – участники тех далеких событий уже потому, что жили в эти грозные годы. Да что там школьники – иногда и районная или городская администрация присылает поздравления с 9 Мая и отмечает наш «доблестный труд в годы войны». Ну что ж, торопливость, дежурный подход всегда вызывает усмешку.
Нет, детям, родившимся перед самой войной, не пришлось ни воевать, ни стоять у станков. Все это досталось нашим еще молодым тогда родителям и ребятам-подросткам. Но всё же… Конечно, малыши, живущие в глубоком тылу, не осознавали всей серьезности обстановки начала сороковых, но спустя годы, познав мирную жизнь, вырастив своих детей и внуков, наблюдая их детство, мы видим, как многого были лишены, в какие скудные и тревожные краски война окрасила наше детство.
Мы так же, как нынешние дети, ходили в детские сады, учились в школах, пели и плясали в Новый год, в другие праздники, но многое было иначе. Сейчас понимаем, как бились за нашу жизнь и наше здоровье наши родители. Государство стремилось уберечь, защитить своих маленьких граждан – я все это хорошо помню.
Родителей, трудившихся на железной дороге, до глубокой ночи не было дома. Забирала меня из детсада родственница, которая жила с нами, тетя Олимпиада.
Наш детский сад размещался в двухэтажном деревянном доме с печным отоплением. Не помню, чтобы там было холодно, неуютно. Красивая тетя-воспитательница. Новый год с мандаринкой в подарке. Складные деревянные кроватки. Одинаковые гладкие головки и у мальчиков, и у девочек: тиф был реальной угрозой и всех стригли наголо. За этим следили очень строго, как и за чистотой рук. Тем не менее дети все равно были ослаблены и болели: корь, ветрянка, скарлатина, «свинка»-паротит, отит не миновали многих из нас.
Главный витамин – рыбий жир по столовой ложке каждый день. Он был строго обязателен для всех, давали его всю войну. Дети, как могли сопротивлялись этой невкусной, как сейчас сказали бы, пищевой добавке. Особенно мальчишки. Девочки морщились, плакали, но пили.
Отвращал от садика его вечный жуткий запах: запах промерзшей квашеной, но вареной капусты. Запах проникал далеко за пределы садика. В обед на первое – капуста с водой (щи), на второе – капуста без воды и масла, на третье – вода без капусты, то есть морковный чай. Сладкого ничего не помню. А белый батон я увидела впервые уже после войны.
Не было молока, яиц. Была каша, но какая! Коричневого цвета, очень жидкая. Цвет такой, потому что манную крупу или муку предварительно поджаривали. Почему – до сих пор не знаю. Но она считалась лакомством. Ко всему примешивался запах посуды. Она была не стеклянная, не фаянсовая, а какая-то замешенная на клею, при нагревании издавала резкий химический запах.
Однажды нас вывели на прогулку в город, и мы увидели военнопленных, в зеленоватых шинелях, помятых пилотках-шлемах. Мы разглядывали их, а они – нас. А как-то видели пленных генералов, с лампасами. Их было несколько. Шли они по мостовой. Сбоку и сзади этой группы – конвоиры.
Мы уже понимали тогда: это те, с кем идет война.
А однажды очень рано утром я услышала мужские рыдания. Отец… Что-то плохое случилось. Узнала, что убили дядю – младшего отцовского брата Аркадия. Что это большое горе, я уже понимала.
Ну, а войну с бомбами, воем самолетов, смертями и победами впервые я увидела в кино. Фильм назывался «Она защищает Родину». В кино мы начали ходить очень рано. Смотрели всё подряд. Больше всего было фильмов о войне. Порой отрывки из них, их образы мне снились. И казалось, что война – навсегда, что жизнь – это и есть война, что могут и сюда прилететь самолеты, будут бомбить. Дома ночью занавешивали окна. К нам стучали, если где-то проглядывал свет.
Война вселяла страх в детские души – вот вывод уже повзрослевшего человека. Не было детской беззаботности.
А день победы запомнился тихим-тихим, очень теплым и почему-то звенящим. Царили удивление, тихая радость, спокойствие. Тетя Липа радостно говорила мне, наклоняясь и глядя в глаза:
– Конец войне! Победа, победа! Наш папка скоро приедет. – Папкой она звала своего мужа Николая.
В городе стали появляться мужчины в военном, вернувшиеся с фронта. Среди них было много людей, покалеченных войной, – на костылях, без ноги, без руки.
Приметы тех лет сохранились в памяти на всю жизнь…
Нина Кузнецова