Как добывали алмазы в Горнозаводском районе
Первый в России и Европе алмаз был найден 4 июля 1829 года на реке Койве в Горнозаводском районе. В этом году алмазная геология праздновала 190 лет. В честь юбилейной даты летом был открыт памятник «Подвигу алмазников России» в Усть-Койве. В нашем районе разведка и разработка алмазов началась еще в 1930 году и успешно проводилась до середины шестидесятых. Совсем немного осталось тех людей, чьими руками в те времена добывались драгоценные камни.
Мария Андреевна Каткова, в девичестве Андреева, родом из Татарстана. На Урал их семья попала в годы репрессий. Отец и двое его братьев имели мельницу. Хозяйство было справное, хлеб растили, скот держали, скорняжничали. Из обработанных бараньих шкур женщины одежку шили. Трудились много, а потому в достатке жили. Раскулачили их в 1930 году. Наиболее строптивого брата Захара расстреляли в Казани, остальных выслали на Урал. Родителям Марии тогда было по тридцать лет. С ними были две малолетние дочки. Сначала семью отправили достраивать фабрику «Гознак», а после определили в поселок ссыльных Именушенский. Здесь осенью 1934 года появилась на свет Маша. И стал этот таежный уголок ее родиной. Жизнь, понятно, была нелегкая. Взрослые валили лес, выжигали уголь. Дети с малолетства в труде воспитывались. В подсобном хозяйстве поселения для них всегда работа находилась. Младшие на прополке и заготовке овощей трудились. Нравилось Маше учиться. Замечательный человек Михаил Васильевич Тимофеев обучал тогда ребят в школе арифметике и языковой грамоте. Рассказывал о природе, дальних странах. И о войне — демобилизованный он был с фронта по тяжелому ранению.
В 1947 году после реабилитации жители Именушенского стали покидать поселок. Андреевы не спешили. Да и некуда было возвращаться. Мария окончила школу-семилетку в Промыслах. Настала пора помогать семье. В то время в Промыслах предприятие «Уралалмаз» силами заключенных построило в поселке обогатительные фабрики, жилые дома. Пятнадцатилетнюю Машу взяли на фабрику, что располагалась на теперешней улице Октябрьской.
Стала девушка обучаться операторскому делу. В темном помещении с помощью рентгеновского аппарата ловил оператор драгоценные камушки. Зрение там важно было иметь острое. Мария была глазастая. К слову, Мария Васильевна и сейчас газету «Новости» без очков читает.
Работа девушке нравилась, знала она всю цепочку добычи алмазов. Мария Васильевна по сей день не забыла производственные термины. В разговоре сыпала словами «фракция», «керн» и другими. Четко помнит весь процесс работы фабрики. Начинал его забойщик. Он копал колодец глубиной 12-15 метров. Основное орудие забойщика – кайло да лопата. На поверхность бадью с породой поднимал воротовщик с помощью колодезного ворота. Иногда воротовщиков было двое, они должны были обеспечить крепеж колодца, чтобы грунт не обваливался. Нередко эту тяжелейшую работу выполняли женщины. Периодически бадью обжигали на костре, чтобы отпала лишняя глина и тара стал полегче. Породу грузили на машину и отвозили в фабричный бункер. Здесь начиналась работа мониторщика. Этот рабочий разбивал породу, зимой отогревал горячим паром. Для этого была оборудована специальная котельная. Далее размытая порода шла по желобу на грохота. Специальность рабочего на этом участке называлась грохотовщик. Здесь на трясущемся трехуровневом приспособлении порода через разные отверстия сетки разделялась на три размера, или фракции. Затем по трубам поступала на осадочные машины, где хозяйничали осадочницы. С помощью дополнительной тряски легкая порода уходила, оставалась более тяжелая. После чего породу сушили и отправляли к просевальщику в специальный цех. Здесь сухая порода с помощью сетки снова делилась по величине на три класса. И вот только тогда она, величиной с рисовое зерно, поступала на стол оператора. Как крупа, слоем в одно зернышко, порода двигалась по конвейеру. Как только в камеру с рентгеном попадал алмаз, он вспыхивал ярким лучом, волшебно светящимся в темноте. Лента немедленно останавливалась, и старший оператор специальным пинцетом, закрепленным в камере, отправлял алмаз в так называемую кассу. Эту коробочку — кассу — в конце смены снимали и отправляли в контору. Алмазики в основном были размером с рисовое зерно, иногда побольше. За смену их могло быть несколько десятков, а иногда и вовсе ничего.
— Как-то не думалось о том, что эти камушки — драгоценность, — говорит Мария Васильевна. – Работали операторы не более семи часов. Это строго соблюдалось, чтобы глаза отдыхали, не «замыливались». Да и подышать свежим воздухом надо было. Как сейчас помню, в воздухе всегда стояла взвесь желтой глины.
Со временем работа у Марии дошла до автоматизма. Можно было помечтать о чем-нибудь своем, девичьем. Иногда мимо затемненной комнаты проходила молодой специалист Неля Лаврентьевна. За ней всегда тянулся шлейф духов «Белая сирень». Нежный такой, романтический запах…
Жила Мария в Промыслах у знакомых, а по выходным отправлялась домой в Именушенский. Иногда эти 15 километров превращались в километры страха. На лесоповале работали заключенные. Волки водились, зимой их свежие следы то и дело пересекали тропинку. Но как-то все обходилось.
Наконец Андреевы переехали в Промысла. Отцу дали место в лесничестве, зарплату определили в 30 рублей. Мария к тому времени получала 60. Она купила младшему брату часы и велосипед. В магазине для рабочих было много всяких деликатесов: красная рыба, икра, сгущенка. Всё по доступным ценам. С одежкой и обувью было посложнее.
После смерти Сталина и расстрела Берии промысловскую зону ликвидировали. Бывшие заключенные смогли свободно общаться с жителями поселка. Населения в Промыслах к тому времени было больше шести тысяч. На территории зоны находился клуб. Здесь собиралось много талантливых людей. Они пели, играли на различных инструментах, сформировался хороший мужской хор. Иногда устраивали концерты и танцы. Для юной Марии и ее подружек на танцах предметом восхищения были жены офицеров, которые в длинных платьях кружили вальсы.
Работа на фабрике была тяжелой, порой просто изматывающей. Но были текущие отпуска, кроме того — особый отпуск. На 48 дополнительных дней могли претендовать те, кто отработал на фабрике три с половиной года. Настал такой момент и в жизни Марии. Дали ей путевку в дом отдыха «Сокол». Содержал его «Уралалмаз» для своих работников в Лысьве. В платье, пошитом из только входившего тогда в моду штапеля, девушка отправилась в «Сокол». Отдыхать ей понравилось. Утром была зарядка под баян. Вкусная еда, прогулки. По выходным отдыхающих возили на пароме через пруд в Дом культуры. Это было здание бывшего особняка графа Шувалова. Там устраивались танцы, концерты, вечера отдыха.
В 1953 году фабрику неожиданно закрыли. Мария Васильевна вспоминает, что руководители в погонах им ничего не объясняли. Ликвидация прошла быстро, по-военному. На фабрику приехали вербовщики, стали агитировать специалистов переезжать в Якутию или на предприятие «Амур-золото». Мария тогда не решилась уехать из Промыслов.
Начиная с 40-х годов в Прикамье было добыто более 5 миллионов каратов алмазов. Это, как однажды подсчитали экономисты «Уралалмаза», несколько ведер драгоценных камней.
Татьяна Сырохватова