Кто родился в Горнозаводском районе, тот никогда не забудет его красоты. Горы, реки, хвойные леса завораживают на всю жизнь. Вот и Владимиру Долматову воспоминания о родном уральском уголке греют сердце даже на расстоянии. Детство и юность Владимира Ивановича прошли в поселке Усть-Койва, потом семья переехала в Челябинск, но небольшой поселок до сих пор дорог этому человеку. В нашу редакцию родственники Владимира Долматова передали его воспоминания.
Наш родительский дом стоит на берегу красавицы Чусовой, у устья реки Койвы Пермского края. Свои рыбацкие навыки я помню лет с пяти. Но мама, Августа Ивановна, рассказывала, что и в более раннем возрасте доводилось мне вытаскивать на удочку и налима, и сорогу, и ельца.
На берегу речки утоплены были мной не одни калоши и сандалии, за утрату которых мне доставалось. Но от этих неурядиц и потерь страсть к рыбалке не ослабевала. Годам к десяти я уже мастерски управлялся с лодкой и освоил более серьезную рыбалку на живца с помощью перемета. Это такая снасть, которая ставится поперек реки, концы перемета фиксируются грузами, а на сам шнур привязывается несколько поводков с крючками восьмого-десятого размера. На крючки насаживается живец: пескарь, уклейка, вью, маленькие красноперки.
Летний день позволял нам, пацанам, играть допоздна. Сверстников моих в поселке было много — забав придумывали великое множество. Но я не припомню, чтобы кто-то из них, угомонившись часам к двенадцати ночи, в шесть утра бежал к реке по мокрой от росы траве.
Может, они спали в других условиях, нежели я. Летним прибежищем для меня был сеновал. Ранним утром я слышал, как приходила мама доить нашу Красулю. Мама разговаривала с коровушкой, называя ее ласково кормилицей и умницей… Потом первые струйки молока звонко ударялись о стенки подойницы. Под эти сладкие звуки я снова мог задремать…
Через какое-то время раздавалось очень доброе и знакомое:
-Вовка, иди попей парного молока.
А я как будто не слышу и не отвечаю. Это самое сладкое время, когда уже проснулся, но глаза открывать не хочется, и выгадываешь каждую томную секунду. Тогда мама заходила с другой стороны, упирая на мою слабость:
-Вовка, а я по воду ходила, перемет -то твой ниже переката стоит?
-Да, — не открывая глаз, отвечаю я.
-Мне показалось, рыбина там плещется.
Сон улетучивается. Мигом слетаю с сеновала, отхлебываю молоко из маминой кружки. Хватаю подсачек, шест с крючком и несусь к лодкам.
Нужно отплыть метров семьдесят от берега. Постараться зацепить крюком шнур перемета. Лодка останавливается. Есть зацеп. Я медленно поднимаю шнур. А на руку уже отдаются тяжелые толчки рыбы, севшей на дальние речные поводки. Готовлю подсачек и, затаив дыхание, начинаю медленно смещаться по перемету вглубь. Первый поводок ушел под воду. Рыба беспокоится. В прозрачной воде видна широкая черная спина, красные плавники, мощная голова. Не думая о том, кто это: язь, таймень, линь или голавль, — осторожно подвожу подсачек и подбираю рыбу. В лодке придавливаю рыбину коленом к днищу. Красавец голавль весом килограмма в два живца заглотил неглубоко, крючок извлекается свободно. Рыбина оказывается в холщовой сумке. Перевожу дух и продолжаю перебирать перемет. И вновь удача. На этот раз рыба сопротивляется слабее. Поднимаю ее в лодку. Налим. Рыба вкусная, но противная, извивается в руках, как змея. Налим всегда садится надежно, крючок заглатывает глубоко. Освобождаю снасть с помощью рогульки. За спиной по дну лодки колотит хвостом голавль. Продолжаю осмотр снасти, но больше рыбы нет. Была еще поклевка. Пескарю оторвали голову. Но это, скорее, мелочь игралась.
Времени ушло с полчаса. Насаживать живцов я буду потом, а сейчас со свежей рыбой срочно домой. Бегу в гору, ног под собой не чую — с собой несу заслуженную добычу.
Мама готовит завтрак. На мой радостный крик выходит на крыльцо. Я вынимаю из сумки рыбин и кладу на траву.
-Ну какой ты у меня помощник. Всю семью на два дня накормил. Был бы ты со мной, когда папка воевал, нашим девчонкам было бы полегче.
Она обнимает меня, а я горжусь тем, что хоть и мал, а пользы от меня больше, чем от этих девчонок.
Когда я стал старше, мама брала меня с собой в лес, разрешала нести отцовское
одноствольное ружье, показывала выводки рябчиков — разрешала пальнуть в дичь.
Может быть, кое-что из детства и забылось, а река и рыбалка помнятся как сейчас.
Владимир ДОЛМАТОВ