ГЛАВА 55
Кусья окружена зубчатыми горизонтами. В рассветный час в поселке солнце возносится над поросшими елями горами. А вечером, уже с противоположной стороны, ныряет в такие же островерхие еловые макушки. Однажды зимой я выглянул в окно и вдруг увидел, как один из «зубчиков» западного горизонта дрогнул и стремительно рухнул. Та же участь постигла другую, а затем третью ёлку.
Я тогда уже был подростком и сразу понял, что ёлки падают не сами по себе. Деревья валят рабочие леспромхоза. Позже мне растолковали, что в наших краях придумали эффективный способ заготовки леса. Он назывался трелевкой «напрямую». Лесосеку выбирали поблизости от рек. Причем в таких местах, где берега представляли собой относительно ровные широкие площадки. Сюда прямо из делянки вниз по склонам трелевочными тракторами вытаскивали длинные хлысты. Здесь деревья распиливали на бревна и складывали штабелями.
Такие площадки называли приречным нижним складом. Складывали сюда заготовленную древесину зимой. А по весне, сразу после ледохода, бревна сбрасывали в реку. Это называлось молевым сплавом. Дело было выгодное. Во-первых, исключались издержки на вывозку леса. Во-вторых, не надо было никаких железнодорожных вагонов и других транспортных средств, чтобы доставить древесину из тайги поближе к потребителю. Реки – сначала Койва, а затем Чусовая – несли бревна вниз по течению быстро и совершенно бесплатно.
Но нельзя было упустить время. Хорошо, если весна дождливая, и река долго держится на одном уровне. Но если погода устанавливается сухая, а по ночам ударяют заморозки, воду, как говорили бывалые сплавщики, быстро «умораживает». И тогда река начинает забиваться заторами. А подчас вынесенные в половодье изрядные «косяки» бревен, зацепившись за кустарник или камни, остаются довольно далеко от берега стремительно мелеющей речки. Поэтому в весеннюю пору в Кусье «бросали» на сплав всех, кого можно было снять с лесозаготовки. А еще в поселок приезжали специально завербовавшиеся на сплавной сезон люди из западных областей Украины. Их местные жители называли закарпатцами и гуцулами.
Довелось и мне пару сезонов поработать на сплаве. А что? Дело было выгодное. Платили, независимо от интенсивности труда, рубль двадцать копеек в час. Работали по 10 часов в сутки. Где еще в советские времена можно было заработать 12 рублей день? Хорошо помню, что в первый сезон примерно за месяц мне начислили порядка четырехсот рублей. Средняя зарплата была тогда 150 рублей.
Я попал в бригаду, которая шла по реке последней. То есть мы должны были высматривать и спихивать в реку все оставшиеся на берегах бревна. Нас снабдили лодкой, чтобы можно было перебираться с одного на другой берег, и баграми. Вот, собственно, и все, что полагалось иметь сплавщику.
Первый рабочий день начался несколько несуразно. И хотя я был самый молодой из сплавщиков, но и мужики гораздо старше тоже не имели в сплавном деле ни опыта, ни сноровки. Один — водитель застрявшего в ремонте лесовоза, у другого сломался трактор… В общем, поначалу учились на собственных ошибках. Увидели лежавшие у берега бревна — и давай скатывать их в реку. Скатили.
— Эх, — спохватился позже один из мужиков, — надо было из этих брёвен лаги вымостить, и по ним другие скатывать.
До нас дошло, что лежащие дальше от берега лесины действительно проще было скатывать по бревнам, а не корячить через приличные прибрежные валуны.
— А нам лишь бы наработаться! — беспечно хохотнул временно «безлощадный» шофер.
Наработались. Да так, что в шесть утра следующего дня я едва поднялся с постели и с трудом плелся до возившего сплавщиков автобуса. Болели все мышцы. Но через три-четыре дня я втянулся в тяжелую физическую работу.
Состав бригады постоянно менялся. Помню, влился в нее молодой человек с лихими ухватками. Звали его Виктор.
— Лес – дело темное, сплав – дело пьяное, — сразу определил он особенности предстоящей работы.
И на другой день пришел на работу изрядно выпивши. А тут еще выяснилось, что накануне у нас кто-то увел лодку.
Гуцулы это – больше некому, — сразу определил виновников Виктор и ринулся на «разборку».
Бригада гуцулов кучковалась невдалеке от нас. Их было человек пятнадцать, а нас – шесть.
— Отдайте лодку, или я вас всех багром помету! — ринулся к нездешнему люду Виктор, взяв наперевес сплавной инструмент.
Но у гуцулов багры были длиннее. Несколько представителей западной народности выставили багры перед собой, как пики.
Сник наш Витя. М вскоре каким-то образом, через «гонца», умудрился добыть пару бутылок водки. Мы все угостились и про лодку больше не вспоминали.
А настоящая пьянка состоялась чуть позже. Это когда мы дошли до устья Койвы и столкнули последние бревна в реку Чусовую. Случилось это где-то часов в пять вечера. И надо ж такому быть! Буквально через полчаса начальство прислало машину со спиртным и кое-какой снедью. На каждого сплавщика полагалось по две бутылки водки, по буханке хлеба, по палке колбасы и по полкило помидоров. И где только их взяли? Ведь по весне в магазинах Кусьи помидорами в те времена даже не пахло. Это был сюрприз за героический труд. Так завершился мой первый сплавной сезон.
А лес – и впрямь дело темное. Правдивая история о варварской вырубке уральской тайги еще не написана. Хорошо хоть молевой сплав, наносящий непоправимый ущерб рекам, прекратился.
Владимир ВЕРХОЛАНЦЕВ